Яхья-хаджи Жангуразов
Яхья-хаджи Жангуразов - видный исламский деятель балкарского народа, имя которого было известно далеко за пределами родного ущелья. Это яркая личность с драматической судьбой, полной страданий и мук за правое дело, рьяным поборником которого он был. Это коренастый человек, который обладал огромным запасом энергии, немного жёсткий, но не жестокий.
У него были пронизывающий взгляд, и, пожалуй, самая величавая походка среди своих соплеменников — его узнавали везде и сразу. Яхью-хаджи уважали все, в независимости от сословия. Его приговоры, выносимые по законам Аллаха, были честны и справедливы для всех. Ещё в царское время он начал заниматься судопроизводством, всегда говорил то, что считал правильным, входил в конфликт с оккупационной администрацией, за что уже тогда был преследуем ими.
Он обучал людей исламу, за что был неугоден и советским властям. Но он продолжал идти своим путём. Старался никого не проклинать, даже лютых врагов. Будучи по их вине приговорённым к трём годам концлагеря, отбыв срок и вернувшись домой, он не потерял своих лучших качеств, не дрогнул и не сдался.
Через четыре месяца его снова оклеветали - он бежит, становится абреком. Его убивают, затем издеваются над трупом. Но как бы то ни было, он остался в народной памяти достойным сыном своего народа.
Яхья Жангуразов родился в1870 году в Верхней Балкарии, в ауле Кюннюм. Он был пятым ребенком в семье. На пиршестве, устроенном его отцом Тавшуром, в честь рождения сына присутствовал Асланмурза-хаджи Абаев, который в разгар беседы сказал, что желал бы видеть в мальчике ревностного служителя Ислама. Тавшуру это понравилось, и он подумал: «Хотя бы такого, как ты, больше ему и не надо».
Старейшина рода Жангуразовых Абрек дал ему имя пророка Яхьи (мир ему). Впоследствии его имя немного изменится, так как у балкарцев его произносят как Ахия, но он сам, став взрослым, будет расписываться всегда «Яхья Бин Жангураз», что в переводе с арабского означает «Яхья сын Жангураза», то есть из рода Жангуразовых.
В детстве Яхья отличался от своих сверстников, в первую очередь, твёрдостью своего характера. Он был целеустремленным, а также охотно участвовал в спортивных состязаниях.
Вместе с тем его интересовали и исламские науки, любовь к которым прививал его отец. Сам он был неграмотным, но очень желал обучить сына грамоте, тем более мальчик сам изъявлял желание.
Согласно преданию, Яхья изначально учился у известного в Балкарии шейха, кумыка Абу Салама Омаева. Последний очень сильно воздействовал на мальчика своими рассказами и, увидев способности Яхьи, стал заниматься с ним более интенсивно.
Стремление к знаниям у Яхьи замечал и Асланмурза-хаджи Абаев, который считался в Балкарии самым рьяным проповедником Ислама и стал хаджи (т. е. сорвершил хадж) в очень раннем возрасте (лет тридцати). Причем Абаев имел и духовное образование, а по авторитету в обществе не было в тот период ему равных.
Когда мальчику исполнилось 16 лет, отец его по наставлению Омаева и Абаева отправил на учёбу в Дагестан.
Яхья любил занятия по арабскому языку, ведь, изучив его, он сможет читать Коран и всю исламскую литературу, о которой раньше только лишь слышал от своего учителя в Балкарии. Кроме того, здесь, в Дагестане, ещё очень живы были воспоминания о Кавказской войне, и он с большим восхищением слушал рассказы, повествующие о джихаде горцев-мусульман против царизма и колониальной политики России на Кавказе.
Безусловно, его привлекал личность имама Шамиля, образ которого здесь представлялся разными рассказчиками по-разному, порой даже противоречиво. В любом случае всё это имело мощное воздействие на мировоззрение Яхьи. В свободные часы, когда все задания были выполнены, он любил читать арабских и персидских авторов.
Сдав все экзамены, и получив документ об исламском образовании, он отправился в хадж вместе со своими друзьями, для чего было получено специальное разрешение марионеточных властей.
Итак, Яхья отправляется в далёкое путешествие с целью паломничества и, если получится, то продолжит своё образование на земле Аравии. Яхья отправился в свой первый хадж вместе со своими друзьями, с которыми он проучился 3 года в Дагестане, и учителем Гамзатом, не раз совершавшим паломничество. По пути следования через Азербайджан и Грузию для молодых выпускников медресе все было ново: люди, нравы, обычаи, архитектура, другие города, другие языки.
Через два месяца они прибыли в большой турецкий город, в котором находился целый комплекс образовательных учреждений, где изучали Ислам. Здесь Гамзат устроил всех ребят на учебу, чтобы те в течение года повысили свои знания в области исламских и «светских» наук.
На следующий год Гамзат объявил, что они продолжат путь в Аравию. В Мекке вместе с паломниками, собравшимися сюда со всех концов света, группа с Дагестана также аккуратно выполняла все обряды хаджа, слушала проповеди прямо внутри мечети аль-Харам. После группа отправилась в Медину. По настоянию Яхьи пробыли они здесь долго: молились, слушали проповеди известных учёных Ислама, общались с мусульманами, прибывшими из разных стран.
На обратном пути он на полтора года остановился с Гамзатом в Ираке, где и получил после сдачи экзаменов документ о высшем исламском образовании.
По возвращению в родное ущелье Яхья-хаджи, начинает проповедовать Ислам, становится шариатским судьей, принимает активное участие в строительстве центральной джума-мечети.
Как известно, в конце XIX века в Балкарии начались новые волнения, в основном из-за обострившегося аграрного вопроса. В тех событиях активное участие пришлось принять Яхье-хаджи, вследствие чего происходили трения с представителями оккупационных властей. Но наиболее драматичные страницы из жизни Яхьи-хаджи открылись чуть позже.
В 1917 году Яхья-хаджи Жангуразов призвал жителей ущелья не участвовать в революционном движении, ибо и большевики, и кадеты чужды мусульманам во всех отношениях, а простые балкарцы смогут устроить свою жизнь по законам Шариата Аллаха.
Все же в 1918 году Яхья-хаджи, поддавшись лозунгам большевиков о равенстве, справедливости и свободе, в один момент переменил свои взгляды на сущность революции. Собрав за два дня 400 вооружённых всадников, двинулся с флагом в Кашхатау, затем в Нальчик. Здесь первый Балкарский отряд помогал большевикам около недели. Но в Нальчике Яхья-хаджи осознал, что за красивыми лозунгами большевиков стоит что-то иное, отличное от внешней формы. Да и обещания свободы вероисповедания лживы, ибо эта власть против всякой религии, а зачем же тогда им помогать? Он срочно собрал всех единомышленников и произнес речь, в которой выразил своё отношение к увиденному в Нальчике, объявив, что раскаялся в содеянном и намерен сейчас же отходить с отрядом в Балкарию.
Теперь Яхья-хаджи понял, что большевики своими действиями не только не восстановят порядок, но и посеют новую смуту среди мусульман.
Установление новой власти на Кавказе, как известно, происходило долго и мучительно. Разделение общества, постоянное кровопролитие, насилие, горе, голод и разруха - вот что было характерной чертой той поры.
После установления безбожной советской власти в Балкарском обществе, как и везде, стали выявлять и ликвидировать очаги «контрреволюционной деятельности» при помощи анонимных доносов, подтасовки фактов и т.д. В сельском совете Верхней Балкарии в 1920-21 годах накопились десятки доносов об антисоветской пропаганде и деятельности некоторых жителей, в том числе и Яхьи-хаджи Жангуразова.
Председатель сельсовета несколько раз пытался его арестовать, но возбуждённая толпа не давала этого сделать и моментально окружала дом Яхьи-хаджи. Власти понимали, что нужно просто правильно выбрать время и создать такие обстоятельства, чтобы арест Жангуразова выглядел бы инициированным из центра.
В определенный момент им это удалось. В 1921 году спецорганы захватчиков начали широкомасштабную работу по выявлению и ликвидации всех очагов исламского сопротивления. Яхья-хаджи и еще несколько человек вынуждены были скрываться в Сванетии, до 1923 года. После возращения в родное ущелье Яхья-хаджи вновь подвергается нападкам, главари большевиков снова стали ждать подходящего случая, чтобы избавиться от своего идеологического врага - ислама в лице конкретных людей, в число которых входил и Жангуразов. И так продолжалось ещё два года.
Осенью 1925 года конный отряд милиции предпринял две безуспешные попытки арестовать Яхью-хаджи. Жители села, вооружившись дубинами и камнями, окружали Жангуразова плотным кольцом и отряд даже на двадцать метров не мог приблизиться к нему.
В третий раз приехала спецгруппа в количестве около четырёх десятков человек. Они быстро разогнали небольшую группу мусульман, побивая их прикладами. Это происходило ранним утром, когда Яхья-хаджи готовился к утреннему намазу, но ему не позволили даже надеть шапку, один из харбиев ударом выбил его папаху и пнул её ногой. Со стороны Черека начали подтягиваться мужчины. Яхья-хаджи понял, что если кто-то применит оружие, то прольётся много мусульманской крови, и обратился к народу: «Всё в руках Всевышнего. Я ни в чём не виновен, всё будет хорошо, ничего не делайте». В итоге, по сфабрикованному делу его отправили в ссылку. Яхья-хаджи находился в плену с 1926 по 1929 год в Волгоградской области.
В мае 1929 года Яхья-хаджи вернулся на Родину. Весть о его возвращении сразу облетела все аулы, ущелья, но никто не решился проведать его. Все опасались, боялись чего-то. Сам Яхья-хаджи полысел, лицо, лоб полностью покрылись глубокими морщинами. Увидев, что он прихрамывает на левую ногу, жена Муслимат спросила, в чём дело, но он предпочел промолчать.
Времена изменились. Теперь в Балкарии, как во во всем стране, доносчиков стало ещё больше. Вскоре был сфабрикован новый компромат на Жангуразова. Утром 22 августа 1929 года шейх стоял во дворе и увидел группу солдат, едущих снизу. Они быстро перешли через мост и остановились у мечети. Яхья же вошёл к себе в дом. Солдаты, подумав, что он хочет спрятаться, кинулись за ним. Один из них сказал, что его собираются везти в ОГПУ в Нальчик. Вошла Муслимат и начала причитать. Яхья-хаджи сказал ей, что всё будет хорошо, и это всего лишь недоразумение. Собрались многочисленные соседи, но никто ничего не говорил. Яхья-хаджи окинул всех взором. Это было в последний раз: больше ни он их, ни они его не увидят.
Когда весть об аресте Яхьи-хаджи дошла до Ациканова Нухтара-Паши, зятя Яхьи, он решил освободить пожилого уже тестя, осознавая, что дело не ограничится простым следствием, да и здоровье у шейха уже очень слабое, не выдержит нового заключения. Ему удалось догнать арбу и под покровом темноты освободить Жангуразова.
С этого момента, для Нухтар-Паши, теперь уже бывшего партийного деятеля, и тестя начались годы мучений. Перебираясь с места на место, они, наконец, оказались в местечке Алмалы-Догуат, где в дремучем лесу под старым деревом со сгнившей сердцевиной вырыли землянку. Группа абреков по численности и составу была в разное время крайне неоднородной. Здесь были и балкарцы, и кабардинцы, и осетины. На деле, это были люди вовсе не с бандитскими наклонностями, а больше скрывавшиеся от властей по причине страха перед раскулачиванием и иным причинам.
А тем временем в Балкарии начались аресты и допросы, родственников, друзей скрывающихся.
Прошло пять лет, Ахия-Хаджи и остальные абреки пережили много испытаний, лишений. Одним ранним утром, до восхода солнца, Ахия-Хаджи разбудил спавших кроме него двоих, они совершили омовение и встали на молитву, но она была прервана шумом извне. Один из абреков, Осман, брат Ахии-Хаджи, первый ринулся к щели землянки и заметил силуэты людей на некотором расстоянии от нее, среди них он узнал знакомый силуэт. Это был ушедший несколько дней назад за продуктами один из абреков. Кто-то громко говорил, что они окружены и что им надо сдаться. Ахия-Хаджи продолжал молитву. Осман, выхватив винтовку у второго абрека, Саракуева Баттала, хотел выстрелить в предателя, но тот куда-то пропал. Тогда он открыл огонь по первой поднявшейся папахе... Другая сторона открыла шквальный огонь по землянке. Ахия-хаджи сказал всем: «Остановитесь, не стреляйте, а лучше молитесь»…
Выстрелы прекратились, трое человек подошли к землянке, один быстро выскочил, увидев кровавое месево, а двое других, подойдя к Ахие-Хаджи, который был еще жив, выстрелили ему в голову...
Затем всех убитых вытащили наружу, привязав их к сёдлам лошадей, волокли по каменистой дороге. Позже трупы погрузили в машину и повезли в Верхнюю Балкарию. По прибытии машина остановилась возле мечети. Открыли задний борт и сбросили трупы на землю. Собрали всё население для «разъяснения» ситуации.
Следует отметить, что это было неслыханное варварство: тащить тело мёртвого, который был уважаемым во всём обществе человеком, столько сделавшим для него. Нет, так с покойниками балкарцы не обращались. Это был кризис, у власти стояли люди, забывшие сразу всё: и Бога, и Судный день, и свой народ с его традициями и обычаями. Они обезумели от власти, а те немногие, которые ещё сохранили здравый смысл, были не в состоянии хоть как-то повлиять на ситуацию.
После «суда» решили привязать тело Ахии-Хаджи к столбу позора. Затем принялись бить его кнутом. А народ смотрел; он ясно понимал, что его пытаются запугать. А причём здесь труп Ахии-Хаджи? Один старик шептал, глядя на всё это: «О, Всевышний, как только ты позволяешь этому народу жить на земле? Лучше бы погибнуть, чем видеть это».
Наступило очередное утро, вот, лежат трупы, рядом бродят собаки, вот, рядом мечеть, но там уже никто не молится. На следующий день всех троих оттащили в склеп, видимо, решив, что этого достаточно в качестве похоронных обрядов.
Так жители ущелья «простились» с человеком, который совершил 4 хаджа, который был самым справедливым судьей в истории Балкарского общества, который всю жизнь был на стороне народа. Сколько молитв он за него произнес, сколько покойников проводил в последний путь. И, вот, теперь его, бедного больного старика, убили, как лютого зверя в лесу, искололи кинжалами, надругались над трупом и выкинули в старый склеп, не дав сотворить заупокойную молитву.
В следующем году был убит Нухтар-Паша. Над его трупом надругались и бросили в тот же склеп.
Так закончилась бы история одного из самых известных и храбрых абреков Балкарии, если бы не одно «но»...
В 1957 году, после возвращения из депортации, племянница Ахии-Хаджи Жансурат, дочь Османа, по обряду предала земле останки отца, дяди, зятя и дальнего родственника. Она разыскала тех людей, которые тогда вынесли трупы из села и убрали в склеп. Те точно всё описали и показали, где, кто и когда был помещён. В 2006 году над могилой Ахии-Хаджи установили надгробную плиту.
P.S. В данной статье в качестве основного источника использовался материал из фамильной энциклопедии Жангуразовых
Расул Рахаев
Источник: http://islamvevrazii.ru/ist21.php
